Маленькая фигурка, тонущая в тени раскидистых ветвей дуба. Девушка, поглощенная лишь одним – страхом, за него, за себя, за их общую, еще не успевшую начаться жизнь.

Всего лишь одно мгновение – из кустов орешника выскакивает человек, разбойник и не разбираясь взмахивает мечом. Одна вспышка боли.  Милли даже не успевает вскрикнуть – припадает к стволу дерева и медленно сползает вниз, закрывая маленькую дырочку от лезвия на своем животе. Тело кажется таким тяжелым, и мир вокруг теряет свой цвет. Уже лежа на земле, она с непониманием смотрит на свои запачканные алой, как вино, кровью руки, а потом переводит взгляд на небо. Темно-синее, как дорогой бархат горизонт перед вечной темнотой.

Маленькая фигурка, тонущая в тени раскидистых ветвей дуба. Девушка, поглощенная лишь одним – страхом, за него, за себя, за их общую, еще не успевшую начаться жизнь.
Камиллия резко открыла глаза, пытаясь отогнать внезапные мысли о своей смерти. Какое-то оцепенение и  самый настоящий ужас охватил её. Зачем, для чего она отпустила Роба смотреть на тех, кто идет по дороге? Они могли спрятаться в каких-нибудь кустах и переждать пока путники уйдут, а не вылезать и смотреть. Глупо поступили, очень глупо.
Милли кинулась к орешнику, куда ушел менестрель. Но передумала и рванула обратно, в тень дерева. Если она сейчас вылезет и засветиться – то его точно убьют. А если останется здесь, то возможно он и останется жив. Милли в отчаянии подбежала к какому-то кусту и с невероятной силой начала ломать огромную острую ветку.
«Надо было сидеть дома. Не было бы проблем. Мы бы быстро забыли друг о друге. А те признания на пляже считали бы лишь красивым довершение вечера…О, Эда, что я несу?» - прыгнув на ветвь, девушка окончательно отломала ее от куста и тыкнула ею в ногу. Больно. Значит в случае чего, будет хоть какой-то защитой. Милли повытирала холодный лоб, чувствуя как тело начинает бить лихорадка.
«О, Эда! Помоги ему. Сохрани его. Пусть те путники не причинят ему время, и он вернется ко мне невредимым…Эда…Услышь меня…»
- Мил! – хоть Робин и тихо позвал, Милли все равно вздрогнула. А затем тихонько подошла к кустам и резко остановилась. Вдруг стража попросила позвать ее, чтобы не спугнуть. И если она сейчас выйдет, то её мигом убьют. Чуть замешкавшись, девушка все-таки сделала шаг вперед, в кусты. Терять было нечего.
Дыхание резко перехватило, и единственное, что она сейчас чувствовала – это биение собственного сердца в горле и в ушах. Зацепляясь за все мыслимые ветки, она вышла и увидела…Кайран?
На негнущихся ногах, Милли подошла к мужчинам и срывающимся голосом проговорила:
- Как хорошо, что это ты…
Хотелось еще много чего сказать, но в горле застряли слезы от всех тех нескольких минут волнений, что она прожила, стоя у дуба, поэтому Камиллия лишь исподлобья посмотрела на Робина. С ним все в порядке, волноваться не о чем, а руки и коленки все равно дрожат. Хотелось кинуться к менестрелю, рассказать о том, что она пережила, как боялась, но присутствие Кайрана смущало ее, поэтому Милли лишь скромно опустила глаза, с удивлением обнаружив, что побелевшие костяшки пальцев все еще сжимают палку.
- Пойдемте отсюда…

- Просто не думай о благодарности. Это будет лучший вариант.
Кампфер постарался улыбнуться. Получилось, как всегда неестественно.
- Что ж, кровать, как не крутись одна и одной останется. Поэтому ты ложись, а я посмотрю, что можно кинуть на пол. Я и спать-то не хочу. Ты не беспокойся.
Он чувствовал себя неуютно, когда она смотрела на него в упор своими глазами дикой рыси, а отвести взгляд казалось ему невежливым. Игра в «гляделки» продолжалась достаточно долго. В абсолютной тишине, нарушаемой только тихим шуршание дождя.
Он не выдержал первым:
- Что ты говорила про жениха?
Ляпнул и испугался. Испугался, что Рейн уйдёт, кинув ему вслед что-нибудь скользкое через плечо, испугался, что она злым рывком похватает одежду и хлопнет дверью, что глаза вспыхнут змеиным блеском и застынут холодными озерами.
Захотелось зажмуриться и забиться под стул… но как можно было прекратить этот контакт? Камп не мог даже заставить себя мигнуть…

- Я свободная женщина и никакого жениха в прямом смысле этого слова у меня нет.
«А разве мне должно быть до этого дело? Что вообще, змей вас всех задели, происходит?»
Кампер и сам не смог бы ответить в какой момент он присел на кровать, рядом с Рейн. Присел и начать нести чушь… О, Эда, какие глупости он говорил! Что-то про медведей, про малину, которую девки собирают летом, про наглых посетителей таверны… а сам с каждым звуком, с каждым словом, приближался ближе к девушке, приближался на миллиметр, на дуновение ветра, на незримое расстояние, которое невозможно было уловить взглядом, но приближался неумолимо. Случилось неизбежное. Их губы встретились.
Камп ощутил во рту солоноватый привкус и подумал, что, по крайне мере ему не надо больше говорить ерунду…
А еще через секунду мир рухнул…
- Рейн?
Он не был уверен, что произнес это вслух, но имя это витало в воздухе, насмешливо звенело в голове, трепало за волосы, и хрипло выдыхало ему в ухо. Это имя можно было попробовать на вкус, его можно было ощутить и вздохнуть его запах.
Оно наполнило собой всю комнату… нет, всю таверну… всё то пространство, которое он раньше знал. Оно стало невозможным без этого имени, как невозможным было жить без воздуха.
Всё ушло на второй план… он не мог понять, что осталось, ровно так же как и не мог остановиться.

Холодно.
Вам знаком этот заволакивающий сознания холод из которого не возвращаются? Начиная от ушей немеет всё, а ты не можешь не то, что пошевелиться и отогнать наваждение, ты не можешь даже моргнуть. Ты во льдах… Ты сам лёд… Сердце, которое еще недавно с болью стучало в висках – успокаивается, дыхание усложняется в стократно, даже кровь во рту имеет один вкус – это вкус холода…
Горячий язык прошелся по его носу… на секунду показалось, что тело его кинули в костёр, потому что всего Эра вдруг обуял пожал… пламя тормошило его, дышало в лицо сбивчивыми ритмами и не давало полностью рухнуть в эту ледяную бездну…
- Что тебе нужно?
Тигра? Он почувствовал её на секунду раньше, чем собственную сестру. Тигра! Она пришла, она его вытащит… но, Эда... Кто потом вытащит её??
Он медленно открыл правый глаз и тут же зажмурился, Плутовка тёрлась пыльным мехом о лицо, разбитое при падение… медленно начали возвращаться чувства: нечеловеческая боль в плече, в руках, накрепко перевязанных сейчас какими-то лохмотьями, жжение где-то в районе щеки, и противнейшее из всех – ощущение струящейся по тебе крови… твоей крови…
А в завершение всего… тошнило…
«Грызи верёвки» мысленно приказал он лисице, та поняла и яростно взялась за дело.
«Ненавязчиво» поправил её Эр, голова болела с такой силой, что казалось сейчас разорвётся прямо на плечах… а Тигра всё говорила и говорила…
«У меня что ли понабралась подобных фокусов?»
Он почувствовал острые зубки в районе своего запястья и приоткрыл глаза. Незнакомец стоял к нему спиной и Лис, вдруг неожиданно ясно осознал, что не может позволить Вэлу погубить Тигру. Не может позволить, что бы он даже просто к неё прикоснулся. Что бы он стоял с ней в одной комнате… А он стоял… и в руке у него был нож…
«От твоих баб столько вреда!» - это была последняя мысль перед тем, как Плутовка перегрызла верёвку на руках и во мраке комнаты шмыгнула под сапоги лиса, справляться с оковами на ногах.

Всё… свою свободу от пут, он ощущал скорей морально нежели физически. Встать на ноги… тихо встать на ноги – не упасть, не загнуться от невыносимой боли, не застонать, не потерять сознание, не сблевать себе на ботфорты – это была пытка, это было действие за гранью дозволенного для его изувеченного организма…
Что заставило Лиса в полной тишине сделать несколько шагов, на немеющих и гнущихся, аки каучук ногах? Что помогло ему преодолеть эти несколько метров? Будто кто-то вел его, ласково поддерживал, указывал путь… чувство ответственности… давно забытое и обсмеянное…
Оказывается оно придаёт силы… оказывается она предаёт силы… Но кто она??
Не ради себя. Впервые за очень долгое время… не ради себя… ради неё… Ради той, из-за которой бежал когда-то из дома, ради той, из-за которой в пылу неуправляемой ярости поубивал столько народа, ради той из-за которой и стал таким… Ради неё он опустил стул на голову Вэла. Со всей доступной силой.
- Бежим!!
Он хотел закричать, но из горла вырвался только хрип и кровавая пена, не оборачиваясь, что бы убедиться упал ли его палач, отбил ли удар, замахивается ли свой шпагой, Лис схватил Тигру за руку и с легкостью, неожиданной даже для себя самого преодолел расстояние до лестницы… и… ноги подогнулись…

- Мех, пожалуйста. Не отходи от Кайрана ни на шаг.
Кайран дернулся следом за сбежавшей Тигрой. Мех преградил ему дорогу.
- Ты что творишь? В этом городе опасно! Особенно если ты - беззащитная девушка! - Медведь не спешил уступать ему дорогу. - А если с ней опять что-нибудь стрясется? - по морде медведя ничего нельзя было прочитать. - Думаешь, ей пора учиться выпутываться без посторонней помощи? Может, ты и прав.
Он пожал плечами и вернулся к менестрелю и Камиллии.
- Так о чем ты спрашивал, Робин? О коне? Тигра, можно сказать, спасла ему жизнь. Ты представляешь, до какой степени оголодал старина Мех, там, на пиратском корабле? Если бы он решил добраться до свежего мяса... его бы никакие привязи не остановили. Ну, ты представляешь себе картинку. - В полутьме Мех и вправду выглядел еще более угрожающим, чем обычно. - Меня сейчас больше интересует история про аристократа. За вами могут послать погоню, и если могут, то насколько серьезными будут поиски? Спрашиваю потому, что мы сейчас в одной лодке, извиняюсь за банальность, и больше никого нет, чтобы вы дожили до своего "долго и счастливо"...
Он говорил, а сам не мог перестать беспокоиться из-за хрупкой девушке, единственным - и не слишком надежным - оружием которой оставался Уит. Голова раскалывалась от дурных предчувствий.
Эда, не допусти, чтобы с ней случилась беда!

- Ну что, Кайран? Твой зверь сможет отвести нас в безопасное место? - спросил менестрель, появляясь из зарослей с верной лютней в руке.
- Это не "мой" зверь, Робин, - ответил воин. - Это зверь Тигры. И он понимает тебя куда лучше, чем ты можешь вообразить, так что не сморозь при нем чего-нибудь неподобающего.
Снова повернувшись к медведю лицом, Кайран спросил:
- С Тигрой все в порядке?
Мех пробурчал нечто неразборчивое.
- Будем считать, что это "да". Нам нужно безопасное место, чтобы переночевать. Ты можешь найти для нас такое?
Медведь тяжело вздохнул и медленно зашагал куда-то в лес. Время от времени он останавливался, то принюхиваясь к чему-то, то проверяя, следуют ли за ним трое путников.
Место, где они в конце концов очутились, было почти идеальным. Небольшая полянка, закрытая почти со всех сторон старыми деревьями.
Едва Кайран остановился, как почувствовал, что усталость навалилась на него с новой силой.
- Спокойной... ночи, - воин зевнул, и улегся между вывороченных корней дерева, завернувшись в одеяло.
Костер он разжигать не стал - в этих краях ночью и без того тепло.

Яркие лучи солнца бессовестно заглядывал в ее сонное лицо Милли. Проснувшись несколько секунд назад, она еще была не в состоянии до конца разлепить свои заспанные глаза, не говоря уже о том, чтобы пошевелить остальными частями тела. А при каждом выдохе Робина, мирно посапывавшего за спиной, волосы девушки, как от легкого ветерка взлетали вверх и легко опускались обратно на шею. Милли повела плечом и осторожно, чтобы не разбудить менестреля, убрала его теплую руку со своей талии. Робин что-то недовольно пробурчал и перевернулся на другой бок. Милли нехотя встала и лениво потянулась. Сон еще не прошел до конца и хотелось спать, даже несмотря на то, что когда они остановились на ночевку, девушка сразу заснула. Сев, Камиллия сразу вспомнила события этой ночи, но все происходящее казалось лишь иллюзией, очередной фантазией, которой была наполнена ее голова.
Убежала. Навсегда убежала. С этого дня надо начинать новую жизнь. Во второй раз за полгода.
Милли села на колени и расстерянно ласково провела по волосам менестреля. Улыбнулась и непонятно зачем прошептала спящему:
- Доброе утро…
Затем девушка встала и огляделась. Кайран еще лежал. Видимо спал. Или недавно проснулся и еще не готов встать на ноги.

- Мари, прекрати сейчас же истерику!
Кампфер еще не успел сообразить, что происходит, но уже не сомневался, что причиной всему сестрица и закричал её имя, раньше, чем открыл глаза.
- Что ты вообще делаешь в моей комнате с утра?!
Он, не без труда, отцепил Марлен от своей шеи, и, буквально, швырнул на кровать, схватив за руки, дабы как-то контролировать следующие попытки нападения как на себя, так и на абсолютно очумевшую Рейн.
- Стоп. Кого убивают?
Одновременно с тем он достаточно хорошо знал Мари, что бы распознать в её действии скрытую маску ужаса. Он не сразу увидел, что подол у её платья порван, а на шее красуется неглубокая ранка, от которой к груди, почти художественно, размазана кровь, и сам испугался не на шутку. Страх за сестру быстро перемешался в его сознании со злобой на неё же, и потому Камп прошипел глухим, не похожим на свой обычный голос, железным тоном:
- Ну-ка быстро говори во что ты опять вляпалась?
Он встал и начал одеваться. Утро выдалось вполне в духе катастрофы по имени «Младшая сестра». Она могла быть довольна. В чем её нельзя было упрекнуть, так это в недостаточной эффектности.

Отредактировано Кампфер (2008-06-06 07:41:09)

Рейн собрала все свое терпение в кулак. Если бы не Кампфер, который почему-то терпел эту истеричку, она бы и глазом не моргнув порвала бы вопящую кошечку на кусочки, да так, что чистые белые стены стали бы разукрашенными в красный горошек. Отчаянные вопли уязвленной гордости и чести, Рейн с трудом перебарывала небольшим остатком благоразумия.
Терпеливо вздохнув, она натянула на себя рубашку, с интересом наблюдая за этой сценой. Минутный порыв ярости исчез, подчинившись воли разума, и на его месте возник только отстраненный интерес. Рейн отметила про себя, что из всей это компании, самой спокойной была она сама.
- Ну-ка быстро говори, во что ты опять вляпалась? – со сталью в голосе спросил Камп.  Он был зол.
- Я думаю, убийца не будет ждать, пока ты выяснишь, кого и за что он убивает. Беги вниз, потом рубашку оденешь! - вмешалась Рейн, выталкивая Кампа наружу.
Выпроводив воина, девушка захлопнула дверь и облокотилась на нее, не отрывая холодного взгляда от рыдающей девушки. Она выглядела потрепанной и испуганной. Сейчас нету Кампа, она легко может и словами и действием рассказать как не хорошо бросаться словами в порыве ревности. Она могла бы утешить ее и успокоить. Вариантов было много, но в конце концов Рейн решила сыграть роль святоши.
Расчетливость и холод взгляда сменился на теплоту и душевность. Она закрыла дверь на щеколду и с плутающей на губах легкой улыбкой тихо села на краешек кровати и ласково погладила девушку по голове.
- Не плачь… расскажи-ка лучше, что случилось. Ты выглядишь напуганной.

Остаться в таком состоянии в полном одиночестве – был идеальный вариант. Но, в отличие от Кампа, который сразу выбежал из комнаты, его любовница уходить не собиралась. Уткнувшись мокрым лицом в подушку, Марлен не видела ее, только слышала спокойное дыхание за спиной. Да впрочем меньше всего девушку сейчас интересовала незнакомка, чье спокойствие было так легко нарушено.
Какой-то противный голос умирающей совести неприятно увещевал, что Мари поступила неправильно. Что надо было остаться, дать этому безумному бутылкой по голове и сбежать вместе с Лисом. А оставлять Эра на растерзание Вэла просто немыслимо, даже по меркам Марлен.
И теперь, лежа в еще теплой кровати, девушка почти физически чувствовала отвращение к себе.
- Не плачь… расскажи-ка лучше, что случилось. Ты выглядишь напуганной, - голос незнакомки показался каким-то далеким. Мари с удивлением подняла свои заплаканные глаза. Хотелось крикнуть что-то гадкое этой девушке, чтобы и ей сейчас стало бы так же больно. Хотелось сохранить в этой ситуации репутацию холодной стервы. Хотелось... Но нуждалась она сейчас совершенном в другом. В понимании к совершённому поступку.
- Там человек…Вэл…он хотел убить меня. Но за меня заступился один мужчина. Сказал убежать, пока он будет с ним разбираться, - Марлен говорила прерывисто, иногда всхлипывая, размазывая слезы по щекам, - Я убежала… Мне было так страшно. Вэл мог меня убить. Он сумасшедший! Он вот, даже чуть горло не перерезал… Мне так страшно…Тот парень, Эр, спас меня. И остался сам разбираться с Вэлом…Мне так страшно за него…Страшно…
Новый приступ слез не дал договорить и Марлен вновь упала на кровать, повторяя главную фразу утра «мне так страшно». Брюнетка, которая очевидно было нечто большем, чем ночная подружка, подействовала как успокоительное и Мари даже пробурчала что-то напоминающее «кстати, меня зовут Марлен. Приятно было познакомиться».
- Не знаю, Мари, ты уверена, что тебе ничего не почудилось? Может ты, как это бывает, переборщила с ромом? – проговорил Камп, который успел проведать обстановку и вернуться обратно.
Приподнявшись на локтях, девушка хмуро ответила:
- Капфер ,я похожа на идиотку?! Думаешь, я упилась рома и пришла к выводу, что пора закончить свою бессмысленную жизнь самоубийством? И поэтому стала тыкать себя невидимым ножом, ибо откуда у меня нож, в шею? Так, по твоему? А потом, испугалась содеянного и пришла к тебе?

Рейн внимательно следила за мокрым от слез лицом Мари… Что-то знакомое было в прямом угрюмом взгляде и ее привычке хмурить брови. Но что – от Рейн ускользало. Впрочем, также как и мысль о сходстве с кем-то ей близким. Она внимательно наблюдала за разговором Мари и Кампа, переводя взгляд с одного искаженного злобой лица на другое.
Стоп. А ведь они же… Родственники?!.
От неожиданного открытия Рейн стукнулась стеной о спину. Тихо присвистнув, она еще раз окинула обоих цепким внимательным взглядом. Сомнений не было - они слишком похожи. Оба одинаково хмурятся, одинаково жестикулируют... даже интонации в их голосах были похожи!
Вот так новость! Получается, эта девочка действительно испугалась? Просто испугалась, и в мыслях ее не содержалось никакой агрессии против Рейн, как против подружки Кампа? Все это был простой испуг?
Все эти умозаключения немного успокоили Рейн и распустили несколько тугих пучков связанных в узел нервов.
Следом за этим выводом в голову еще не совсем проснувшейся девушки закралась еще одна мысль.. о том, что она до сих пор стоит, завернувшись в одеяло. Оставив родственников наедине, Рейн прошла в соседнюю комнату чтобы одеться и привести себя в порядок.