Ахель шла по переулкам и думала о том, что случилось и о тех словах, которые услышала через рев разгорающегося пламени: «я люблю тебя…» В животе неприятно мутило то ли от угарного газа, то ли от глухой боли, злобы и разочарования. Нет, она сама не питала к нему никаких чувств, но испытывала некоторую признательность за то, что он сам запутался в их сетях и тем самым разбавлял ее собственный страх. Но сознавать, что человек, любивший тебя… Любивший. Он, должно быть, уже болтается где-то на веревке в полуметре от земли или лежит на холодной мостовой с пеной у рта. Всегда Мариан был идеалистом, всегда был романтиком – и тут решил сдаться во имя любви, убить себя и свою любовь, как это делают несчастные принцы в сказках. А она-то еще поборется, она любит эту жизнь. А те, другие, пленники… Ахель представила, как они корчились в языках пламени, как глотали запах собственного паленого мяса в последние секунды жизни… Голова закружилась, к горлу подкатила тошнота. Какая же она… дрянь.
Надо привести себя в порядок. За чертой города, там где на смену покосившимся лачугам приходит дикая природа, много источников – можно умыться и устранить все следы пожара со своей облика. Поплутав еще немного по переулкам и оставив городскую окраину позади, девушки нашли студеный пресный источник, тщательно вымыли лица, руки, те участки одежды, которые гуще всего были покрыты сажей и, конечно, вдоволь напились холодной водой, наконец-то смочив пересохшие, и, кажется растрескавшиеся от жаркого воздуха пожара, пыли и золы глотки. Вернее, Ахель привела себя в порядок, а бывшая пленница только неохотно умыла лицо. Теперь можно было направляться дальше, на поляну Красного Петуха. Там у Ахель были старые приятели, которых она знала, как людей, играющих немаловажную роль в криминальной структуре, управляющей городом. Они смогут увезти девушек отсюда, и тогда можно будет вздохнуть спокойно, ведь их будут считать мертвыми.
Пока они шли, продираясь сквозь чахлые заросли, вдруг раздался треск и на них практически налетела лошадь. Большая, красивая – явно не так давно удравшая от кого-то не слишком бедного. Странно, но появлению коня пленница обрадовалась, протянула к нему руки и обняла за шею. Ахель лишь пожала плечами, перехватила уздечку и продолжила путь. Девчонка сзади не отставала. Хорошо хоть, не задает лишних вопросов.
Когда они вышли на нужную прогалину, Ахель натянула на лицо маску амбициозности и энергичности, ведь эти два качества так важны в заключении любых сделок. Карие глаза женщины так и светились энтузиазмом.
Посредине поляны стояла телега, вокруг трое мужчин седлали лошадей, еще один конь щипал траву чуть в стороне. Возле него стоял высокий статный мужчина и курил трубку. Вот и он. Ахель подошла к нему и улыбнулась.
- Привет. Хочу попросить тебя об одной услуге, разумеется, не бесплатной. Не мог бы ты меня увезти отсюда? Вот, лошадку получишь, - тихо добавила женщина, легким кивком головы указывая не на животное, стоявшее рядом, а на свою попутчицу.
В душе разливалось равнодушие. Какая разница, что будет потом с этой девчонкой? Ахель старалась ни о чем не думать.

Франсуа слегка приподнял бровь и улыбнулся. Ему были не рады. Но он и не рассчитывал на теплый приём с хлебом, солью и караваем на вышитом полотенце. Поэтому, стараясь сдержать выразительную ухмылку, спокойно проговорил:
- Будем знакомы.
О чём сказать еще, Франс не имел ни малейшего понятия, поэтому сразу сделал вид, что дал обет безмолвия на всю оставшуюся жизнь. Если быть до конца откровенным, он не особо любил общаться с людьми, которые явно ниже его по социальному статусу. И неважно кто это – горбатый кривоглазый урод или красивая молодая девушка, а в данном случае их было даже две. Понравились ли ему эти девушки по внешности? Скорее нет, чем да. Он был слишком обласкан девичьими послушными томными взглядами, когда жил у себя дома, поэтому ко всем остальным дамам не относящихся к типу милых и ласковых относился с легким пренебрежением. Бросив прямой взгляд на Шейлу, он не смог найти в её внешности ничего привлекательного, а Тигра была настолько потрепана, что разглядеть в неё девушку ему показалось непосильной задачей, на которую не стоило и тратить драгоценную жизненную энергию.
Но Скрудж думал совсем по-другому. Видимо в его молодой душе жил вечный огонь любви к противоположному полу. Он поклевал хозяина по макушке, вызвав при этом молчаливое бешенство у Френни, а потом переместился на плечо к зеленоглазой. Если этот молодой аристократишка не хотел воспользоваться удобным моментом и завести хорошее знакомство, то Скрудж зря времени не терял сразу всё взял под свой контроль:
- Эй, кр-расотка, сколько за ночь бер-решь?
Франсуа покраснел и стал такого же цвета, как перья попугая. Красный, с проблеском зеленого.
- В следующий раз, когда захочу завести животное – буду выбирать только среди глухонемых, - прошипел Франс, - Шейла, подержите поводья, - последняя фраза прозвучала как приказ и молодой человек нехотя добавил «пожалуйста», чтобы дамочка не оскорбилась и всё-таки исполнила его просьбу. А сам он в это время деловым шагом подошёл к Тигре и попытался оторвать от её холодного плеча будущего любовника. Но попугай достаточно крепко вцепился своими когтями и упорно не хотел покидать насиженное место, - Ты еще гнездо там свей!
Френни аккуратно оторвал Скруджа от его новой пассии, стараясь не поцарапать нежную кожу девушки.
- Твоя карта бита, сынуля, - ворчливо проговорил попугай, возвращаясь на законное место жительство – плечо Франсуа.
- Скрудж, морской змей тебя раздери, помолчи хоть когда-нибудь! – это начинало действовать на нервы. Франц показательно огляделся кругом в поисках острых колющих предметов, коими можно было лишить друга-говорона речевого аппарата. Потом, увидев, что Шейла всё ещё ведет его коня, подскочил к ней и кивнув головой в знак благодарения, забрал назад поводья.
- Пожалуй, я пойду, Скруджа нельзя долго выводить в свет – он начинает вести себя крайне невоспитанно, - Франс специально интонационно выделил последние слова, чтобы пробудить в попугае хоть какое-нибудь чувство, отдаленно напоминающее стыд. Но тот сделал вид, что глубоко заинтересован разглядыванием цвета волос на затылке своего хозяина.

Наверное, это был самый выдающийся день всей её биографии. Обращение «леди» не просто порадовало Мелиссу: оно вызвало в ее душе бурный восторг и ликование. «Должно быть, он без ума от меня!» - пронеслось в рыжей голове. Взгляд Робина, пойманный девушкой, удивлял ее своей открытостью.  Мел, не будучи по своей природе кокетливой, разглядывала менестреля без ложной скромности. Увидев свое отражение в его обжигающих темных глазах, она вдруг тут же поняла, что через годик – другой они как пить дать поженятся, вскоре после чего у них появятся детишки, прекрасные, как их мать и отец. И пусть парень пока пребывал в заблуждении, будто ему нравятся миловидные брюнетки с аристократичными чертами и безупречными манерами; несмотря на это лже-гадалка уже составила в голове приблизительный план ее совместной жизни с Робином на ближайшие десять – двадцать лет.
Резкий голос Камиллии разрушил ее мечты, между прочим, уже во второй раз за несколько минут. Эта манера – вмешиваться в разговор влюбленных – стала тихо раздражать Мелиссу. Но она не показала своего недовольства, и, чтобы привести пример вежливого поведения этой выскочке, нарисовала на лице одну из самых очаровательных, по ее мнению, улыбок, и представилась:
- Мое имя Мелисса. Я известная гадалка. Вы не слышали раньше обо мне? – но договорить ей вновь не дала дерзкая девчонка. Однако то, что Мел услышала от Милли, тут же вернуло девушку к действительности. Разумеется, она знала о рабовладельческих лагерях, но всегда находилась в твердой уверенности, что в подобное место могут попасть только абсолютные неудачники или же круглые ослы. Но ведь никак не она – само совершенство, воплощение красоты, справедливости и благочестия. Осознав весь ужас своего безвыходного положения, Мелисса едва не впала в панику, но инстинкт самосохранения (или, по ее мнению, великолепное мужество) не дал ей потерять над собой контроль. Ровным счетом ничего не понимая, она наблюдала за разворачивающейся перед ней драмой.
Ах ты мерзкая воровка! Крик Робина заставил девушку вздрогнуть, вызывая неприятные воспоминания. Ведь за время ее скитаний чего только не происходило... Но о чем они?
- Какой конь? – обратилась Мелисса к Камиллии, искоса глянув на ошалелого менестреля и сочтя на данный момент именно юную милашку наиболее здравомыслящим человеком.

- Робин, как ты думаешь, кто эти люди, идущие рядом с Тигрой? Она же уходила вместе с Кайраном… Мелисса, посмотрите, пожалуйста, не знаете ли вы людей, которые идут вместе с попугаем?
- Откуда я знаю, что это за люди. Не знаю и знать не хочу. Глаза б мои их не видели. - Сварливо забормотал Робин в ответ на вопрос Камиллии, не особо обращая внимания на то, отвечает Мелисса или нет. Менестреля переполнял праведный гнев, мешаюший нормальному мыслительному процессу. Именно поэтому ему было глубоко чхать, куда делся Кайран и кто те мужчина и женщина, которые идут рядом с Тигрой.
Почему-то совершенно не к месту вспомнился Лис. Плут наверняка терзался бы подобным образом, вот только большой вопрос, попался бы он в такую глупую ловушку. После недолгих размышлений Робин пришел в голову, что нет. Точно не попался бы, потому что самого менестреля толкнула на предложение Антуана мысль о том, что нужно как можно скорее вытащить Камиллию из этой дыры. Подальше от ее горе-жениха, который мог устроить им обоим крупные неприятности.
Кто меня дергал за язык представлять ее невестой? Робин скосил глаза на Милли, надеясь, что она не догадывается о ходе его мыслей. Теперь будет думать, что я серьезно. А как ей объяснишь, что других способов оградить красивую девушку от приставаний незнакомых мужчин просто нет? Но не может же она и правда подумать, что я серьезно?! Нет... Нет, увольте. Только не узы брака, пусть даже с ней. Нет, нет и еще раз нет.
Менестрель издал страдальческий вздох и откинул голову назад, чуть не рассчитав и крепко приложившись затылком о борт телеги.
- Проклятье! - Обиженно воскликнул менестрель, догадываясь, каким истеричным посмешищем он выглядит со времени своего "пробуждения". - Прошу прощения, дамы, - он обезоруживающе услыбнулся, - придворный шут сегодня в ударе.

Милли злилась на него, это было видно даже такому бесчувственному чурбану, коим себя считал менестрель. Что ж, тут он ничего не мог поделать. Сейчас  лучше было дать девушке время подуться всласть, а потом уже объясняться, выяснять отношения и тому подобное.
Именно поэтому Робин оставил тираду Камиллии без ответа, сделав вид, что безумно занят, разглядывая небо. Оно, кстати, было безмятежно-голубым со стаей каких-то хищных птиц, кружащихся ровно над ними.
Скосив глаза, менестрель увидел, что Милли уже совершенно потеряла к нему интерес и не то просто лежит, уткнувшись лицом в устилавшую дно телеги солому, не то уснула в таком положении. В любом случае, от Робинабольше не требовалось отвечать, поэтому необходимость в разглядывании неба отпала. Зато возникла новая проблема под названием "безделье". Руки связаны, из телеги не выбраться, выяснять отношения с Милли не надо - Робин по очереди вычеркнул все возможные занятия, пока в мысленном списке не осталось одно-единственное, разговор с товаркой по несчастью.
Вот в этих самых попытках и пролетел день. Вернее, Робин даже сам не понял, как наступил вечер - день слился в какую-то непонятного цвета полосу.
- Слезаем. - Неприветливо окликнул их смуглый темноволосый парень, которого благодаря лошади, менестрель смог опознать как конвоира, ехавшего слева. Наученный горьким опытом общения с пиратами, Робин не стал заставлять себя упрашивать и послушно попытался встать, совершенно забыв о связанных ногах, которые уже успели застолько затечь, что совсем не чувствовались.
Пока менестрель тихо ругался, используя подслушенные у все тех же пиратов обороты,  их охранник ловко перепрыгнул прямо из седла в телегу, опустился рядом на корточки и перерезал веревки, связывающие ноги. Освободив менестреля, он подошел к Мелиссе, взмахом ножа вернув и той возможность передвигаться на своих двоих.
- Вставай! - Рыкнул он никак не отреагировавшей на него Милли. - А вы что? - Парень повернулся к ним и менестрель отметил, что у того чуть раскосые глаза необычного для чалседийцев цвета, серо-зеленые. - А ну живо слезайте с телеги! - На время потеряв интерес к безмятежно спящей Камиллии, он грубо толкнул Робина в спину, схватил Мелиссу за локоть и стащил с телеги.
Естественно, слезая с телеги, менестрель умудрился упасть и растянуться на земле, слава Эде покрытой не пылью, а жесткой, сухой но травой.
- Эй, оглохла что ли! - Донеслось с телеги. Обернувшись, Робин увидел, что работу зеленоглазого, которого кто-то окликнул, теперь выполняет грузный мрачный детина с перевязанной грязно-серой тряпкой головой.
- Поаккуратнее. Я вам не мешок с картошкой! - Возмущенно откликнулась проснувшаяся Милли. Впрочем, это ей мало помогло, толсяк все-таки стащил ее на землю, откровенно забавляясь возмущением пленницы.
Заметив менестреля, девушка демонстративно дернула подбородкой, и стала внимательно рассматривать поляну,на которую их привезли, словно могл увидеть тут что-то новое или интересное.
- Пошли. - Зеленоглазый вернулся и нельзябыло сказать, что настроение у него сильно улучшилось. Весьма ощутимо ткнув Робина палкой по ребрам, он мрачно указал направление все тойже палкой. - Туда.
Они прошли несколько шагов и остановились около какой-то темной груды, доходящей их невысокому проводнику до середины икры. Наклонившись, он ухватив что-то из противно загромыхавшей груды, оказавшейся сваленной в каучу цепью.
- Давай сюда руки. - Зеленоглазый схватил Мелиссу за локоть, подтащил поближе и защелкнул на ее руках чуть повыше связанных запястий кандалы. Веревки за ненадобностью были перерезаны. Повторив точно такую же процедуру с менестрелем, южанин выпрямилсяи обернулся. К ним приближался тот самый толстяк, тащивший Милли, переставлявшей ноги с видом плененной королевы, которую грязные варвары тащат на казнь - спина прямая, лицо бледное, на каменное, губы презрительно поджаты.
Однако, на ее конвоира это по-прежнему не произвело никакого впечатление и через пару мгновений девушка оказалась прикована к той же цепи, что и Робин с любительницей завявших ромашек.
- Мелисса, обещайте мне, что если мы выберемся отсюда – вы нашлете порчу на этих людей! Надо же нам будет отомстить за их невежливое обращение. Правда? - Дождавшись, когда их охрана уйдет, обратилась к Мелиссе Милли, по-прежнему игнорируя менестреля.
Ну и пусть ее. Пусть себе дуется, вот когда остынет, тогда онии поговорят. К тому же, не выяснять же отношения при свидетелях?..
Задумавшись о том, как выбраться из той задницы, в которую они угодили по его милости, Робин не сразу увидел, что к ним подошел уже практически ставший родным зеленоглазый.
- Это чье? - Менестрель едва не упал, потому что бандит держал в руках его лютню. Видимо, когда их оглушили, кто-то подобрал ее и прихватил с собой.
- Это моя лютня. - Менестрель вдруг обнаружил, что охрип. А ведь он почти забыл свою верную подругу... Невыносимо зачесались пальцы, захотело коснуться гладкого дерева, пробежать пальцами по струнам. В голове закрутились строчки, которые еще никто не исполнял.
- Будешь петь. - Сообщил зеленоглазый, протягивая инструмент менестрелю. - Да погромче, чтобы нам было слышно. - Он махнул рукой на двух товарищей, уже знакомого толстяка и еще одного конвоира, который, кажется, днем ехал позади повозки.
- Хорошо.
Менестрель прикрыл глаза, забыв про весь окружающий мир. Пальцы побежали по струнам, лютня отозвалась печальным напевом. Это было встречей после долгой разлуки двух близких людей. Это было счастьем.

Ветер, дай мне тяжесть белоснежных одежд
Сколько можно пить и от рутины тупеть
Бросив людям серебро бессмертных надежд
Я пойду по свету плакать и петь

Сотри мой след на теплой золе
Лети со мной, раздели мой хлеб
Закрой за мной дорогу домой
Веди меня по чужой земле

Мелодия рождалась сама собой, слова тоже - менестрель искренне надеялся, что сможет их запомнить и потому повторить. Замолчав перевести дыхание, пока льется музыка, Робин открыл глаза и чуть повернул голову, чтобы встретиться глазами с Милли, но девушка по-прежнему смотрела в другую сторону.

Полночь, дай на плащ мне черный неба лоскут
Я закрою раны от дотошных людей
И в базарный день ручную птицу-тоску
Я продам бродячей ведьме-беде...

Почему так? Почему эта темноволосая девочка с огромными глазами имеет над ним такую власть? Почему когда она улыбается, когда в ее глазах играют огоньки, ему кажется, что он способен свернуть горы, а когда она вот так, поджав губы, отворачивается, свет в конце тоннеля моментально тухнет?
Он и сам не заметил, как замолчал вначале он, а затем, пропев еще чуть-чуть, лютня.
Надо играть. Надо играть что-нибудь, что понравится охране, тогда есть надежда, что с ними будут лучше обращаться. Хотя, кого он обманывает? Если что и улучшится, то только для него. Защитить или, тем более, помочь Милли он не в силах.
Единственное, что он может, это петь. Петь для нее. Быть может, песня позволит на время забыть о тяжести железа на запястьях...

Там, где деревья в плену белоснежных одежд
Там, где сияют созвездья счастливых дорог
С пылью смешается пепел ненужных надежд
В час, когда я без печали шагну за порог

Возвращайся домой - слышишь, ветер в ущельях звенит
Возвращайся домой - здесь земля от беды сохранит
Возвращайся домой - ты устал от утрат и войны
Возвращайся домой - через светлые сны

Здесь, где не знают предательства, боли и зла
Здесь, где недолгая полночь покой ворожит
Мир мой вернет мне два хрупких, но сильных крыла
Друг мой вернет мне мой дом и надежду на жизнь

Я вернулся домой через битвы и гибель знамен
Я вернулся домой через путы неверных имен
Я вернулся домой, проиграв неудачи судьбе
Я вернулся домой, я вернулся к тебе

Франсуа почти сразу приметил молодую девушку, которая достаточно сильно выделялась среди остальных людей их каравана. Слишком тонкие черты лица, слишком большие светлые глаза, даже платье было сделано из слишком дорого материала. Уж не ошиблись ли работорговцы, прихватив с собой не крестьянку, а аристократку, за поимку которой родители выложат не маленькую сумму?
Франс перевел взгляд на рыжеволосую девицу. Она мирно посапывала под песню менестреля, сидящего слева от неё. Уж кого, а эту сумасшедшую явно никто не станет разыскивать. Дикая и странная, она вряд ли имела хотя бы одного разумного друга, способно заметить её исчезновение.
Ну а менестрель… Даже не общаясь с ним, Франсуа мог с уверенностью сказать, что тот был легкомысленным и безалаберным, ни в грош не ставящим свою жизнь. Почему? А вы попробуйте припомнить хотя бы одного серьезного человека, занимающегося искусством.
Франц обратно перевел взгляд на темноволосую девочку. Она, увидев это, смущенно опустила голову. Настоящая леди. Или просто девушка, не привыкшая к мужскому вниманию. Наверняка, с ней можно будет найти тему для разговоров и провести вечер хоть с какой-то пользой.
Парень поднялся на ноги, и, стряхнув пыль со своей одежды, пошел по направлению к рабам.
-Добрый вечер, - тихо проговорил он, опускаясь рядом с брюнеткой. Та, вздрогнула от неожиданности, но сразу взяла себя в руки и не особо дружелюбно поприветствовала:
- Да уж… Славный вечер… А вы решили составить нам компанию?
- Учитывая ваше положение, меньше всего мне хотелось бы пополнить эти ряды, - он даже сделал вполне приличную попытку улыбнуться. Но девушка почему-то не оценила его чувства юмора, опустив голову себе на колени. – Знаете, сегодня будет очень холодная ночь. В последний раз, когда стоял такой холод, у нас дома был бал, настоящий, с приглашенными музыкантами, свечами, красивыми девушками и юношами. Возможно, если вам повезло, и вы работали в доме у аристократов, то видели такие праздники. Мы танцевали в огромном зале, а деревянный паркет был настолько натерт, что обувь скользила. Но никто не замечал этого недостатка. Всем было ужасно весело, мы танцевали, пили вино, опять танцевали, а когда становилось невыносимо жарко – выходили на улицу, дышать таким же холодным воздухом. Девушка, если бы вы хоть одним глазком увидели, что творится в доме у аристократов во время их развлечений, наверняка бы умерли от зависти…
Девочка, заинтересовавшись рассказом Франца, подняла глаза и улыбнулась, отчего на её щеках появились забавные ямочки.
- Да, я плохой рассказчик, - усмехнулся парень, проведя рукой по своим волосам, - но даже исходя из этого скупого изложения фактов, можно сделать вывод, что…эээ… сейчас определенно стоит устроить бал…
- А палубу кто др-р-раить будет?! – воскликнул вдруг Скрудж, до сего момента мирно покоившийся на плече.
Франсуа состроил недовольную гримасу, пытаясь всем своим видом показать, что не является рабом своего попугая и эти слова относятся не не к нему. А тот, в свою очередь, встрепенулся, осмотрелся и взлетел.
- Ну ты куда?
- Сейчас бы р-рома и девку пор-ртовую! – откликнулась птица, покидая поляну.
- Простите, потом договорим! Иначе этот герой сейчас улетит и целую ночь будет кричать, чтобы его нашли и спасли, - кивнув головой, Франсуа поднялся и поспешил за своей больной птицей. Пройдя через всю поляну, он вышел в какие-то кусты, потом на дорогу, потом опять в кусты и снова на поляну, где остановился попугай.
- Ну а теперь объясняй, что тут происходит?

- Мелисса, посмотрите, пожалуйста, не знаете ли вы людей, которые идут вместе с попугаем?Вопрос Милли Мелисса поняла не сразу. Попугаем? Кого попугаем? Любопытство заставило девушку приподняться и заглянуть за бортик повозки. Лошадь, люди, раскрашенная ворона... За что, Са! Этого не хватало! До этого момента Мелиссе казалось, что хуже, чем сейчас, быть уже не может. Но теперь она позавидовала себе, которая была так беззаботна и счастлива еще минуту назад. Мгновенно обессилев, она сползла обратно в повозку.
- К сожалению, знаю, - прошептала она скорее сама себе, вжавшись в дно телеги. Ведь следом за их телегой шагал ни кто иной, как ее старый знакомый – пират, пожелавший, на свою беду, принять услуги гадалки и выяснить тогда, в кабаке, на что поставить круглую сумму. Да уж, не повезло ему в тот вечер... Ну, в прочем, и она уже сполна отплатила за свое легкомыслие. Вспомнив тот злосчастный день, Мел не испытала, к своему удивлению, привычной досады или жалости к себе. Напротив, ее горло сдавил нервный смешок, столь неуместный в данный момент, что девушке пришлось ненадолго задержать дыхание и отвернуться. На самом деле это было излишней предосторожностью: на нее и так никто из попутчиков не обращал внимания. Мел понимала, что вмешиваться в разговор бессмысленно, ведь Робин и Милли явно были давно знакомы и имели общие темы для беседы. Так что девушка решила последовать старой народной мудрости, которую часто повторяла ее покойная бабушка: молчание – золото. К тому же Мелисса верила, что излишняя болтливость не добавляет девушке романтичной загадочности. Она частенько так оправдывала свою замкнутость. В мозгах звенела непривычная пустота безысходности. Девушка устало склонила голову и прикрыла глаза, следя из-под ресниц за менестрелем. Но тот был занят своими мыслями и не подозревал, что за ним наблюдают. Милли спала, или тоже притворялась; телега покачивалась, в воздухе гудели какие-то насекомые, и Мелисса, незаметно для самой себя, задремала. Ее мысли перенеслись к маленькой избушке с соломенной крышей, в комнатку, увешенную вениками сухих травок, связками лесных ягод и еще кучей различных вещичек, происхождение и применение которых навсегда осталось для нее тайной.
Она проснулась от резкой остановки, качнувшей телегу. Не успев понять, что происходит, девушка почувствовала грубость чужих рук, которые схватили ее за локоть и стащили с телеги. Ноги не слушались, но природная ловкость помогла Мел удержаться и не рухнуть на землю. Она просто прислонилась к повозке и смотрела, как Робин слезает. Когда ноги менестреля подкосились, первым побуждением Мелиссы было подхватить его и помочь подняться, но веревки, еще сковывающие ее, не позволили девушке выдать себя, за что она мысленно поблагодарила своих захватчиков. Их куда-то вели, вокруг были какие-то люди, но Мел слишком устала, чтобы волноваться. Она только порадовалась, когда веревки заменили на оковы, которые не так впивались в тело. К тому же, рядом был Робин, и близость его спокойствия действовала успокоительно и на девушку. Теперь их связывала одна цепь, и эта метафора ее радовала. Если не обращать внимания, что с другой стороны рядом была прикована эта милая аристократка. Впрочем, и она уже не так раздражала.
- Мелисса, обещайте мне, что если мы выберемся отсюда – вы нашлете порчу на этих людей! Надо же нам будет отомстить за их невежливое обращение. Правда? – голос Камиллии в очередной раз уже привычно вернул ее к действительности.
-Да уж, разумеется! Самую страшную!- выпалила Мел, а мысленно прибавила, что может достаться и еще кому-нибудь, кто будет слишком надоедать. Один из захватчиков притащил менестрелю удивительный инструмент, название которого никогда не запоминалось Мелиссе. Но больше всего ее поразил восторг, с которым Робин схватил эту штуковину. Казалось, что это была не деревяшка со струнами, а как минимум горячо любимая девушка. Мел даже смутно почувствовала нечто похожее на ревность, но тут же пристыдила себя за глупость. Он играл. Играл воодушевленно, песня словно была его продолжением, и Мел подумалось, что еще никогда она не слышала ничего подобного. Девушка присела на землю и прикрыла глаза, изредка взглядывая то на одного, то на другого невольного товарища по несчастью. Ей казалось такой нелепостью все, произошедшее за последние сутки, что даже не верилось... И вдруг, наблюдая за Робином, она с ужасом поняла, почему он ТАК играет. Она проследила за его взглядом и осознала: эта песня адресована Милли. Мелисса вспыхнула и спрятала лицо, притворившись, что ничего не замечает и просто тихо дремлет. Ее даже не удивляло, что она испытывает настоящую ревность по отношению к абсолютно незнакомому человеку. Она сумела совладать с собой лишь когда песня окончилась. Тогда Мел подняла голову и с напускной насмешливостью кокетливо спросила, делая ударение на последнем слове:
- А смогли бы вы так сыграть для меня, Робин?

Отредактировано Мелисса (2009-01-08 22:02:09)

Скрудж, несомненно, мог гордиться поделанной работой. Отвлек своего драгоценного друга от красивой девушки, увлек его за собой и даже смог заблудиться в лесу. И при этом всё произошло внезапно, без предусмотрительной планировки своих действий. Гении злодейства могут лишь позавидовать невероятному таланту красного попугая.
Франс в задумчивости покосился по сторонам, пытаясь вспомнить из каких кустов он выпрыгнул, и в какие придётся заныривать обратно, к каравану на огонёк.  Спрашивать у попугая было не просто бесполезно, но и глупо. Еще парочку залихватских выражений капитана, которые позаимствовал пернатый товарищ – и на этой поляне захочется обосноваться навеки. Вися на ветке.
Молодой человек деловито пошел вдоль опушки, всматриваясь в вечернюю темноту. А вдруг у Скруджа проснулось чутье золотоискателя, и он привел сюда, чтобы выкопать большой сундук с сокровищами? Франс улыбнулся, представляя их совместное будущее – попугай разрабатывает тактику и ищет предполагаемое местонахождение клада, а он сам используется в качестве грубой рабочей силы – выкапывает. Аристократ даже на секунду задумался и попытался представить как это будет выглядеть со стороны, но Скрудж, облетевший всю опушку и вернувшийся назад, в очередной раз самым подлым образом прервал его мысли:
- Мор-р-рской змей тебя р-р-раздери! Подр-р-руга!
Франсуа вопросительно поднял бровь. Видимо, в следующий раз, Скрудж будет путешествовать лишь в плотном мешке, чтобы его не смог опьянить этот запах непривычный для птицы запах суши.
- С каких это пор, ты отожествляешь меня с женщиной?
Скрудж повернул голову и не менее изумленно уставился одним блестящим глазом на Франса, пытаясь понять, что значит эта заумная речь.
- Подр-р-руга! Подр-р-руга!
Он клюнул Француа в плечо и полетел вперед, пытаясь показать, что тот непременно должен следовать за ним.
- Неужели ты припрятал для меня девушку? – быстро идя за попугаем, усмехаясь произнес молодой человек, - Надеюсь, она дождалась меня, потому что здесь наверняка водятся большие голодные медведи…
Он не успел договорить, потому что Скрудж остановился, планируя над чем-то. Заинтересовавшись, Франс подошел к нему и с удивлением обнаружил, что стоит около какой-то глубокой ямы. И ладно бы, если в ней лежал сундук, так нет же! В ней сидел обхватив руками колени, какой-то человек.
Франс доблестно сразился с желанием громко выругаться и вместо этого, присел и заглянул внутрь:
- Эй! Вы живы?!
Человек зашевелился и что-то неразборчиво пробормотал, а потом поднял голову. Кажется, эта была одна из тех девушек, с которыми он сегодня познакомился. Тигра или как там её?… Франсуа протер глаза и попытался рассмотреть лицо этой невезучей. Блестящие от стоящий в них слез глаза, испуганно впились в парня, отчего у того на секунду даже замерло сердце. Так смотрят бездомные животные на человека, который невзначай дотронулся до их потрепанной шкурки.
- С вами всё в порядке?!... Подождите минутку!
Франц взволнованно оглянулся, стараясь придумать, чем лучше всего вытащить девушку. Самый простой вариант – разорвать плащ. Но плащ сделан из очень крепкого материала, который просто так не осилишь, да к тому же достаточно дорогой. Можно было достать кнут, но он короткий. Или сломать ветку и протянуть её Тигре.
- Может, подскажешь какой метод спасения тебе будет более приятен? – спросил Франсуа девушку, которая умильно улыбнулась, стирая слезы со щек.

Этот вечер казался полон такой щемящей тоски, что сердце Милли невольно сжималась от чего-то невероятно тяжелого. Интересно, почему некоторые люди им отмеренный век пытаются поменять что-то в своей жизни, а другие меняют все всего за несколько дней даже вопреки желаниям? Почему эти перемены не могли закончиться после их встречи с Робином? Они бы жили вместе, в просторном доме, посадили бы кусты роз под окнами, а перед сном он пел бы ей какую-нибудь очень красивую песню… А теперь, он сидит насупившись через пару метров от неё, а такое впечатление, что между ними не Мелисса, а какая-то пропасть.
Сейчас она ляжет поспит, а может быть уже завтра расстанется с этими людьми, с Мелиссой, а главное, с ним. Интересно, как они расстанутся? Будет ли она плакать? Будет ли вспоминать её Робин или, уже на следующей день забудет? Будут ли они хранить бережные воспоминания друг о друге?! Почему-то очень хотелось верить, что она стала для менестреля таким же дорогим человеком, как и он для неё. Милли боялась признаться самой себе, что полюбила Робина. Не влюбилась, а действительно полюбила, насколько была способна. И теперь потерять его казалось невыносимо мучительно. Но что она могла сделать ,чтобы оставить его с собой? Ничего.
И неизвестно чем бы закончился внутренний монолог, если бы их компанию не пополнили бы Лис и Мари. Вначале Милли не особо порадовал тот факт, что последние часы, которые можно было посвятить самокопанию, придется провести обороняясь от нападок со стороны этих остряков. И девушка ничуть не удивилась, когда эта парочка, не успев присесть, начала докапываться до Мелиссы, а потом и до неё самой.
-Ой, Милли, Роб, в вашей дружной семье пополнение? Что-то, Робин, не похожа на тебя дочь… видно нагуляла твоя благоверная красавица пока, не без моей помощи, навещала своего официального женишка.
- Эрмайн, в отличие от некоторых, у меня только один друг. Немного, зато он не устраивает истерик на виду у всех, - холодно произнесла Камиллия, при этом чувствуя как вспыхнули её щеки. Разумом она понимала, что подлецы именно этого и добиваются – вывести её из себя, но чувства в очередной раз брали верх.
- Лиска, а может они её из приюта взяли? – промурлыкала Марлен с непередаваемой нежностью и жалостью во взоре – Ну, знаешь, куда юродивых сдают? А что? У этой дуры сердце доброе, раз она своего менестрелюшку за меня простила, могла и уродца взять. Авось мужик не уйдёт теперь.
Теперь горели не только щеки, но и уши. Даже сердце стало биться быстрее. Они не имеют права оскорблять.  Не имеют и не будут.
- Это видимо вас из такого приюта взяли... А уж по поводу отношений – не вам мне тут растолковывать. Тоже мне проповедники со Святой земли пришли… Помолчите пожалуйста. Это станет лучшем окончанием этой ночи.
Девушка криво улыбнулась, сожалея о том, что сейчас сидит не рядом с Робином. Ей было важно узнать его реакцию на происходящее, посмотреть в теплые глаза и успокоиться. А так, сидя где-то на окраине, она чувствовала себя человеком, брошенным на съедение голодным волкам. Есть её, конечно, никто не собирался, но пожевать душу и выплюнуть – Лис и Мари всегда были готовы…

Отредактировано Камиллия (2009-01-18 01:31:32)

- Это видимо вас из такого приюта взяли... А уж по поводу отношений – не вам мне тут растолковывать. Тоже мне проповедники со Святой земли пришли… Помолчите пожалуйста. Это станет лучшим окончанием этой ночи.
Марлен удивленно приоткрыла глаза, стараясь сделать вид, что слова девчонки невероятно сильно задели её ранимое сердечко. Что вот ещё секунду и она схватится за грудь, тяжело охнет, и с видом великомученицы умрет на руках у горюющего от потреи Лиса. А Милли потом всю жизнь будет упрекать себя за то, что так глупо погубила чистую душу.
- Милочка, ну вы хамло какое-то… Нельзя же так сразу вешать на нас ярлыки. Что мы из приюта… этим вы нас очень обижаете, у меня прямо слезы текут и текут, скоро уже эта цепь заржавеет от моих ручьев, - Мари ласково заглянула в светлые глаза своей соседки, и, приподнявшись с колен Эрмайна, показала свои скованные руки, словно убеждая в том, что на железе вовсю идет процесс коррозии металла.
А потом, откидываясь назад, на ноги Лиса, она прокомментировала свои нелегкие полчаса, проведенные в рабстве:
- Словно бы лежу на поломанной кровати. Теперь, по моему помятому лицу можно будет изучать строение костей ног этого плу…- она не успела договорить, потому что на поляне вначале появилась какая-то диковинная птица, видимо объевшаяся красных ягод, затем красивый молодой человек и … - Тигра!!
«О! Почему эту истеричку не взял под свою опеку Рябой человек?! Почему Морской Змей не отправил ее в долгосрочное путешествие по морям?! Почему она тут?! По-че-му?!»
Марлен быстро села на землю, выпрямив спину и при этом, как можно более дружелюбнее, как на праздновании именин нелюбимой тетушки, заулыбалась:
- Какая приятнейшая встреча! Не хотите составить нас компанию, разбавив наше бездумное сидение своими истериками? У вас это очень хорошо получается. Вы не пробовали заниматься этим профессионально?
Воспоминание о том, что произошло на поляне, было слишком свежо. Всю дорогу, Мари и Эр ни словом не обмолвились о случившемся, но было понятно, что они этого так сразу не забыли. Просто казалось, что было бы чересчур неправдоподобно встретится с этой неприятно особой хотя бы еще раз. Но у своенравной Эды, как всегда нашелся собственный взгляд на развитие событий. И теперь, грех было не напомнить всем, кто страдает ранней формой забытья, события двухдневной давности, чтобы показать как глупо себя повела шатенка.
Неприязнь Марлен подогревал еще тот факт, что, судя по всему, Тигра была безнадежно влюблена в Лиса. В парня, который находился всего сантиметрах десяти от неё, Мари. Что-то похожее на ревность начало медленно ворошиться в девушке, отчего она непроизвольно издала звук, напоминающий шипение кошки.
- Ой, а чего это ты не в нашей дружной компании? Или эти подлые работорговцы посчитали, что никакой уважающий себя человек не купит девушку с таким лицом, как будто бы она только что вернулась с соревнований по быстроте поеданий  луковиц? И очевидно, по глубоко несчастным глазам, не победила… Робин, радость моя, спой-ка нам песню про какого-нибудь несчастливца, как наша красавица.
Марлен положила голову на плечо Эрмайна, всем своим видом показывая, что если Тигра хоть на метр подвинется к ним, то даже цепи не станут препятствием к быстрой расправе. Она почувствовала как спокойно дышит Лис, и как быстро бьется его сердце, словно в ожидании пуститься в очередную авантюру, вставив, наконец, свое весомое слово.

Отредактировано Марлен (2009-01-23 13:47:14)

Франсуа уже хотел было пожелать спокойной ночи Тигре и отправиться спать на какой-нибудь очень удобный закоулок поляны, если бы блондинка вдруг не открыла рот… Невероятно эмоциональная тирада, разбавленная сладким ядом улыбок и самолюбованием настолько удивила аристократа ,что он даже на минуту засомневался может ли один человек хранить в себе столько ироничных мыслей. Наверное, половину добрых слов ей диктовал в ухо сосед – темноволосый молодой человек с хитроватым лицом. Скорее всего, блондинке просто надо было выпустить заряд негативных эмоций, вызванных тем, что её схватили в плен. А Тигра оказалась идеальным вариантом по параметрам её «козла отпущения». Потому что не могла эта девушка быть такой, какой её описала пленница. Хотя с другой стороны, эти двое явно были знакомы и наверняка могли дать верную характеристику друг другу. И, к сожалению, не самую лестную.
«Разбавить сидение истериками?! У вас это очень хорошо получается?! Вздор!»
Франсуа посмотрел на свою спутницу и попытался понять является ли она счастливым обладателем неустойчивой психи. Возможно, что и так. Но вот в яме Тигра не растерялась, не закатывала истерик с завываниями, размазывании соплей и проклинании всех присутствующих. С ним она себя повела достойно. И теперь, несмотря на то, что сознание умоляло пойти лечь спать, Франсуа считал себя обязанным заступиться за даму. В другом бы случае, еще час назад, он молча бы ушел отсюда, нисколько не беспокоясь о том, что какая-то блондинка, видимо перепутав положение раба с соревнующимися в риторике, нисколько не стесняясь, говорит какие-то глупости о Тигре. А сейчас, после того, как Франс вытащил её из провала и даже подарил свой красивый платок, просто не мог не высказаться по этому поводу.
- Франсуа Монтефиоре. Но думаю, вам не обязательно называть меня по имени и фамилии. И я не обижусь, если вы предпочтете называть меня просто Франс, - аристократ заглянул в уставшие глаза девушки и ободряюще улыбнулся, - Послушайте, это было бы неправильно не ответить вашей знакомой. Она может обидеться на невнимание. Давайте подойдём.
Не дожидаясь того, как выказывающая недовольство бровь Тигры поднимется к самому верху лба, Франс направился к «уголку рабов».
- Добрый вечер, господа! Думаю, мы с моей спутницей не слишком помешаем вашему уединению? Ведь некоторые так жаждут общения с Тигрой, - достаточно жизнерадостно начал аристократ, при этом глядя прямо на беспокойную блондинку.
«И почему мне не рады во всех компаниях, не сведущих в моем материальном положении? Чем больше мой годовой доход, тем шире улыбки на лицах»
- Я считаю, что вы не слишком правильно отреагировали на появление этой прелестной девушки здесь. И поскольку извинений за легкомысленные слова я всё равно не добьюсь, то предлагаю пари. Сыграем в карты на желания. Мужской компанией.
Франс не мог вспомнить более глупого предложения за всю свою жизнь. Не считая того, что постоянно, словно бы в лихорадке, орал его любимый Скрудж. Просто карты… Это была настоящая зависимость, вечный восторг от осознания того, что через минуту ты либо пан либо пропал. Он мог проиграть всё свое состояние, мог бы положить на кон свою  жизнь, лишь бы ощущать в руках эти небольшие прямоугольнички, заставляющие биться сердце раза в два быстрее. И если Франс победит, удовлетворив свое потребность в игре, то эта красавица блондинка будет обязана попросить извинений у Тигры.

- Ставлю на кон своего коня! – Скрудж спикировал с плеча Франца на землю перед блондинкой.
Франс извиняющее улыбнулся за свою безумную птицу. Оставалось только уповать на Эду, которая на время смогла бы сдержать страстные речи этого говоруна, ведь он мог спугнуть новоиспеченного игрока. А не поиграть этой прелестной лунной ночью при свете костра казалось просто верхом несправедливости тех, кому он так страстно молился в детстве.
- Не обращайте внимание. Это Скрудж. Он плавал несколько лет на одном корабле с безумными пиратами и не менее безумным капитаном. И это не могло отразиться на здоровье пернатого.
В другой раз он ни за что не стал бы оправдываться перед незнакомыми людьми, которые, к тому же, не входили в его социальный круг, но непреодолимое желание сыграть партию так сжигало его изнутри, что даже мысль о том, что это может не произойти поднимало настоящий ужас. Поэтому он решил вести себя так, чтобы не вызвать раздражения у рабов. Тонкие губы искривились в усмешке. До чего же он дошел? Боится не понравиться каким-то там рабам, потому что страдает зависимостью от азартных игр. Именно о такой судьбе сына мечтали его родители, воспитывая из него настоящего аристократа. Надо будет написать им письмо – они наверняка будут очень гордиться своей проделанной работой. Ну когда будут хоронить Франса. Если они узнают обо всех злоключениях, то его ждет неминуемая смерть – либо от меча отца, либо от яда любимой матери.
- Кстати, я забыл представиться - Франсуа Монтефиоре, - он коротко кивнул присутствующим, чуть улыбнувшись Камиллии, которая очаровательно склонила голову в знак приветствия, - Позвольте узнать как вас зовут.
Аристократ счел ненужным реагировать на слова брюнета о талантах сидящих здесь людей и достоинствах карт. Наверняка, всё это было бы использовано против самого Франса, поэтому рисковать не имело смысла. Молчание – лучшее, из вариантов реакции на нелестные слова.
- Я достаточно хорошо играю для того, чтобы суметь выиграть без жульничества. Надеюсь, вы оцените по достоинству мой благородный порыв и тоже не предпримите попыток опозорить себя ненужными действиями.
Он сказал это почти с восторгом, жадно вглядываясь в каждое движение будущего соперника, пальцы которого в любую секунду могли извлечь колоду с картами.
- Робин, если хотите, можете присоединиться к нам и тоже поставить на что-нибудь. Например на лютню. Если я выиграю, то продам её и на полученные деньги куплю нормальные карты для этого хитрого господина.
Франс опустился на землю и смотря снизу вверх на Тигру, предложил ей сесть, а затем повернулся к плуту и проговорил:
- Раздавайте быстрее.