Чернобородый великан с изуродованным лицом ждал, когда им принесут поесть.
Ожидание - добродетель, которой быстро учишься, когда оказываешься в рабстве. Или НЕ учишься, и тогда быстро и бессмысленно умираешь.
Кай не особенно дорожил жизнью. Слишком мало счастья она принесла ему. И слишком много - презрения и страха. Или, что еще хуже, бессмысленной жалости. Как будто жалость может заставить ожоги исчезнуть, выпрямить ему нос или воскресить его родителей! Да, он готов был умереть. Но не хотел, чтобы его смерть была бессмысленной.
Кай ждал, когда их накормят. Он знал, что за каждый кусок придется драться, и не боялся этого. Он был гораздо больше и сильнее, чем его "товарищи", которых привезли на том же корабле. И не нужно было бояться припрятанного ножа. Их тщательно обыскали, предупредив заранее о судьбе тех, кто, несмотря на строгий приказ, умудрился припрятать оружие. Кай видел, что было с тем, у кого в башмаке нашлось припрятанное лезвие. Бывшим вором, судя по повадкам. Он не хотел умереть так.
Кай ждал. Еда придает силы, а он должен быть сильным. Пускай придет время, пускай хозяева привыкнут видеть в нем безмозглого громилу из варварских Шести Герцогств. Рано или поздно они ослабят бдительность.
И тогда придет время умереть. Но не только ему. Кай хотел захватить с собой хотя бы троих.
И поэтому великан терпеливо ждал.

Робин с интересом оглядывался. Их привезли в поместье, которое выглядело довольно запущенным, но не заброшенным. Просто как будто хозяева махнули рукой на буйную растительность, которая активно заявляла свои права на незаконно отобранную у них под поместье территорию.
Их сгрузили с телеги, остановившейся на небольшой утоптанной площадке, которую с одной стороны ограничивала невысокая, полуразвалившаяся стена из крупных камней, а с другой - большим и неожиданно крепким и добротно сделанным сараем.
К ним подошли двое каких-то людей, похожих на привезших их сюда работорговцев, поздоровавшие с ними как старые знакомые. Затем один из них встал слева от двери в сарай с коротким мечом наизготовку. Второй открыл дверь.
- Пошевеливайтесь! - буркнул один из их конвоиров, подталкивая Лиса в направлении открытой двери в сарай. Уставшие за выматывающее путешествие невольники не особо сопротивлялись и послушно зашли внутрь. Менестрель, у которого опять отобрали лютню, равнодушно шагнул внутрь жутко воняющего помещения. Попадающего через дверь света хватало, чтобы разглядеть нескольких оборванных, тоже связанных людей. Первое, с чем столкнулся взглядом Робин были горящие ненавистью глаза. Менестрель успел отметить огромный рост сидящего, квадратное, грубое лицо, половину которого занимали страшные шрамы, а затем дверь за их спинами захлопнулась, погружая сарай в темноту.
- Ну что? - С наигранной веселостью обратился менестрель к своим спутникам. - Что будем делать, друзья?

Уши Кая уловил стук копыт и скрип колес телеги. Кажется, привезли еще одну партию.
Новичков по очереди вталкивали внутрь, потом дверь захлопнулась, снова погрузив комнату в полумрак. Скрипнул задвигаемый засов.
Кай внимательно изучал новоприбывших. Не найдется ли среди них смутьян, которые решит самоутвердиться за счет него, Кая?
Он сразу отметил, что несколько пленников, кажется, были были давно знакомы. Впрочем, только один из них, который напомнил Каю матерого лиса, мог представлять серьезную угрозу.
Все равно за этой компанией нужно приглядывать. Если они наделают глупостей...
- Ну что? - спросил один из них, сразу после того, как захлопнулась дверь. - Что будем делать, друзья?
- Ждать когда нас продадут? - предложила в ответ девушка из той же компании. - Или у тебя есть идеи получше?
Усмешка изуродовала и без того некрасивое лицо великана. Так я и думал. Кто-то из них обязательно попытается сбежать. Идиоты! Ну нельзя же о таком во всеуслышанье! Среди рабов (себя Кай рабом не считал) полно швали, которая мигом продаст беглеца страже, за миску жидкого супа, корку хлеба, или просто так, чтобы не думали, что умнее других.
Теперь Кай знал - чтобы его собственный план осуществился, нужно держаться от странной компашки подальше.
Моя смерть не будет бессмысленной, в тысячу второй раз сказал себе Кай.

Менестрель проигнорировал очередной выпад Мари. Междуусобица в данной ситуации была непозволительной роскошью, как бы они друг к другу ни относились. Робин, касаясь пальцами цепи, служившей единственным ориентиром в темноте, пересел ближе к Милли и взял девушку за руку.
Теперь было время, чтобы все обдумать.
Слишком много времени. Собственно говоря, ничего кроме как думать, им не оставалось.
Итак. Антуан отлавливал тех, кого никому и в голову не придет искать: "сирот" Милли и Робина, заблудившихся в лесу Марлен и Лиса, пропажу которых легко списать на диких зверей и несчастный случай. Он вез свой товар довольно долго, что говорит о том, что у Антуана имелась вполне определенная цель, а не просто отвезти будущих рабов на первый попавшийся рынок. Конечно, может быть, на этом рынке цены больше. Но есть два "но": вокруг рынков всегда царит такой шум, что и мертвый услышит, а до обитателей сарая не доносилось ни звука. Ну, и второе - они проезжали мимо ворот, да и слова Антуана про "добро пожаловать", все это намекало на некую вотчину какого-нибудь богатея. Дальше развивать эту мысль не имело смысла, потому как все южные аристократы получившему баккипскую закалку Робину представлялись сплошь садистами и извращенцами.
Грустно. Весьма грустно.
Итак, продолжим. Возможно, Антуана на них навела Тигра. Девушка присоединилась к ним в компании незнакомки, которая явно на короткой ноге с предводителем работорговцев. Это раз. Ее никто и не подумал заковать, хотя она идеально подходила на роль живого товара. Это два. Ну, и в-третьих, она всю дорогу держалась с Франсом, которого Лис так красиво обвел вокруг пальца в первый же день знакомства.
Дальше. А дальше мысли вдруг закончились, потому что навалилась неожиданное и непривычное отчаяние. Они в плену, на руках кандалы, товарищи, с которыми столько пройдено - предатели, что впереди - неясно, но явно ничего хорошего...
А самое грустное заключалось в том, что менестрель вдруг увидел себя со стороны. Разве о таком будущем он мечтал? Разве такую дорогу выбирал? Чтобы закончить свою жизнь оборванным и грязным рабом, закованным в железо в темноте среди других таких же несчатных, за сотни лиг от дома.
- Ну что ж, будем ждать, когда нас... продадут. - Нервно усмехнулся Робин, решив не озвучивать свои опасения касательно места их нынешнего пребывания. - По крайней мере вместе. - Что само по себе было неплохо. Их вполне могли бы разделить и к прочим опасениям прибавились бы тревожные мысли о судьбе остальным. Ну, в смысле, Милли. И, пожалуй, Мелиссы.

Когда они въехали на территорию поместья, то ехали какое-то время среди одичавших деревьев, подступивших вплотную к дороге. Пару раз попадались остатки дорожек, уходивших в сторону от главной, но кустарник с узкими, длинными листьями легко пророс через мелкий камень и о том, чтобы свернуть куда-то в сторону с основного тракта не могло быть и речи.
Тигра помимо воли замечала детали этого последнего отрезка пути. Вот, в просвете между деревьями блеснуло на солнце озеро. Чуть позже они проехали белую статую - к сожалению, сказать, что она изображала точно, было невозможно, плющ чувствовал себя на камне просто отлично и под его тяжестью обрушились практически все детали, оставив лишь остов, напоминающий по форме женскую фигуру.
Когда лес расступился в сторону - вернее, сделал вид, что расступился, потому что, то тут, то там к свету тянулось одинокое деревце, не говоря уж о заполонившем все кустарнике - ехавшие во главе отряда всадники свернули к группе одноэтажных строений из серо-желтоватого камня.
Ураган, на котором последние несколько дней ехала, Тигра, послушно последовал за свернувшей к зданиям телегой.
- Нам не сюда. - Неожиданно возникший рядом Антуан чуть сжал локоть девушки и на ее удивленный взгляд доброжелательно улыбнулся. - Туда - Он показал рукой за правое плечо Тигры, на главную дорогу. - Езжайте шагом, я догоню вас. - Главарь молча направил своего коня вперед, вынудив Урагана тоже повернуть направо и вернуться на мощеную дорогу, а сам крутанулся на месте и бодро порысил в сторону скрывшейся за строениями телеги.
По цоканью сзади девушка поняла, что Франсуа тоже выбрался на камень с утоптанной земли и чуть сжала бока коня, вынуждая его продолжить путь по дороге.
Ураган фыркнул и недовольно тряхнул головой. До Тигры донесся отголосок чувств животного. Ему было жарко, хотелось пить и чтобы отдохнуть, а не тащиться по пыли, забивающейся в ноздри и глаза. Кажется, ему еще не нравился жеребец Антуана.
Они успели пройти всего с десяток шагов, когда их догнал Антуан, за которым на целиком рыжей кобыле ехала Ахель. Столкнувшись взглядом с обернувшейся Тигрой, женщина поджала губы и неспешно перевела взгляд на дорогу.
Главарь молча проехал вперед, остальные лошади без понуканий зашагали за ним. Его конь со свистом щелкнул хвостом, задев слишком близко подъехавшего Урагана по носу. Неприязнь у этих двоих была взаимная. К счастью, Ураган слишком устал, чтобы показывать норов и всю степень оскорбленности путем свечек, козлов и прочих конских фокусов по скидыванию всадника на землю.
Пейзаж слева и справа разнообразился хоть какими-то признаками жизни. По левую руку, поодаль от дороги виднелся маленький домик, вокруг которого рядами тянулись грядки. Справа торчали какие-то погибшие, но определенно плодовые деревья.
А затем показался дом.
При одном взгляде на него у девушки заболела голова от яркости красок. Впрочем, когда они подъехали ближе, стало понятно, что виновато ярко осветившее здание солнце, а на самом деле все поблекло и пообветшало.
Антуан вернул коня в сторону от главного входа и они поехали по боковой дорожке, опоясывающей левое крыло здания. Объехав здание, они оказались на заднем дворе. Главарь уверенно направил коня к длинному зданию все из того же серо-желтого камня, в котором безошибочно угадывалась конюшня.
Из ворот выскочили два мальчишки с татуировками на правой щеке и кинулись принимать лошадей. Антуан спешился, не глядя бросил конюшенным повод и повернулся к Тигре, Франсу и Ахель.
- Можете помочь устроить лошадей. Или не помогайте. В общем, ждите меня здесь.
С этими словами вожак работорговцев быстро пересек двор и скрылся за одной из дверей.
Спрыгнув на землю и передав поводья с интересом поглядывающему на них пацаненку, Тигра обернулась к Франсу. Они с Ахель уже успели спешится и тоже отдать лошадей. Мальчишки, без проблем ведшие по две лошади каждый, скрылись в конюшне.
- Мне это не нравится. - Заметила Тигра, непонятно отчего нервничающая с того момента, как увидела дом. Тут пахло страхом и ненавистью, и дело было не в Уите, настолько густо были они разлиты в воздухе.

Кай продолжал сверлить новоприбывших настороженным взглядом. Светловолосый перенек, только что пришедший в себя, поинтересовался, куда он попал. Великан фыркнул - скоро ему растолкуют, куда.
"Как бы не расплакался, от таких-то новостей. Терпеть не могу, когда кто-то плачет, особенно если плачут не женщины".
Кай представлял себя, как легко для такого паренька попасть в рабство. Поверить привлекательной девушке, выпить вина с сонным зельем и очнуться уже в цепях. Вмешаться в чужую драку, получить по голове и оказаться единственным виновником потасовки, который не успеет сбежать, когда вмешаются стражи порядка. Наслушаться сказок и отправиться на поиски приключений, не подозревая, что на одного человека, вернувшегося домой с набитым кошельком приходится сотня тех, кому повезло меньше.
"Сам-то ты много напутешествовал в одиночку", зло одернул себя Кай.
И все же бородач знал, что даже в молодости не был совсем уж беспечным. Когда твои родители обладают Уитом, это волей-неволей научит держать ушки на макушке и не болтать.
Кай услышал, что чересчур говорливого парня из новой партии звали Робином, а его девушку - Милли. Сам Кай представляться не собирался. Он уже принял решение насчет этой компании, и пока не видел причин, чтобы его менять.

Ахель отвернулась от этих двоих обреченных. Бывшая пленница, которую она зачем-то вытащила из огня, кажется, что-то чувствовала, но была слишком глупа, чтобы понять всю глубину того дерьма, в которое они все дружно угодили. Впрочем, и сама Ахель проявила не меньшую глупость, придя к Антуану.
Она-то думала, что пронесет, потому как она в отличие от остальных ныряла в это болото с открытыми глазами, зная подлую природу охотника за живым товаром и имея в рукаве парочку козырей против него. Глаза не помогли, козыри пропали втуне.
Сейчас-то Ахель понимала, что на самом деле ею руководило отчаяние, а не холодный расчет. Она позволила эмоциям захлестнуть голову, притупить ум и как результат...
Женщина огляделась. Для жительницы крохотного ЛьюБрутто конный двор был большим, просто огромным - в половину "городской" площади. С одной стороны над ним нависала громада дома, с противоположной - длинная одноэтажная конюшня, за которой поднималась стена густой растительности. Видимо, сказывалась близость Дождевых Чащоб, где, говорили, растут совсем диковинные деревья, где зелень густая, обильная и... ядовитая.
Ахель не желала бежать в лес и проверять на себе правдивость баек.
А бежать надо было.
Женщина поняла это довольно быстро, но недостаточно быстро, чтобы опередить Антуана. Старый лис понял, что она задумала и не спускал с нее глаз, приставив одного из охранников. Хотя, со стороны все выглядело так, будто парень просто влюбился и старался как можно больше времени проводить рядом с объектом обожания. Сейчас же бежать было некуда, Антуан это хорошо понимал и поэтому так легко оставил их одних на дворе.
Она тихонько вздохнула, чувствуя как с выдыхаемым воздухом уходит отчаяние. Ей нужна ясная голова, чтобы перехитрить Антуана и сбежать от него до того, как ее щеки коснется клеймо.

- В прискорбных местах оказываются только по прискорбной случайности. Или большой глупости. - Неожиданно развеселился Робин. - Милли сюда привело первое, меня - второе. Впрочем, это для меня нормальное состояние, попадать по собственной глупости в неприятности. Самая первая глупость, которую я совершил - ушел из дома на поиски приключений. Читай - неприятностей. - Менестрель издал смешок. Было довольно странно сидеть в вонючем, темном сарае в полной неизвестности и вести непринужденную беседу о своем житье-бытье. Впрочем, тут же поправился Робин, непринужденным назвать его неестественное веселье сложно. - Ну, а дальше покатилось по наклонной. Хотя, как показала жизнь, все что происходило со мной до нынешней весны оказалось цветочками. А вот сейчас я сижу тут и вкушаю ягодки.
Тонкий слух менестреля неожиданно уловил какие-то звуки за стенами сарая.
- Это еще что? - Под нос пробормотал он. Конечно, сидеть в полнейшей неизвестности, то еще удовольствие, но услышав, как кто-то возится с засовом, Робин понял, что с удовольствием посидел бы так, в неизвестности, еще чуток.

В самый первый момент Робин испугался. Идея идти куда-то с этими не излучавшими добродушие людьми не казалась самым лучшим выходом. Однако, то, каким голосом ему повторили "просьбу" побыстрее выйти, наводило на мысль о том, что если он не послушается, будет еще и мучительно больно.
Кинув быстрый взгляд на Милли и встретив ее испуганный взгляд, менестрель не придумал ничего лучше, как улыбнуться (были, правда, подозрения, что улыбка вышла до одури косой, но это уж Милли виднее. Робин старался).
Выйдя на солнечный свет, менестрель зажмурился.
- И ты. - Рыкнул кому-то в сарай стражник за спиной. - Давай, поживее.